Барыги за партой

17 октября 2016 | 12:19

Официальная статистика о более чем трех тысячах наркозависимых гражданах в Северной Осетии имеет явное расхождение с неофициальными данными и унылыми картинками повседневной жизни. Причем, по одной из самых страшных версий, такое расхождение на порядок. А 25 тысяч, а то и 30 тысяч наркоманов для республики с населением 710 тысяч человек – это более чем страшно. Из 30 жителей республики один регулярно колется, и рано уходит из жизни. Хотя какая это была жизнь? От укола к уколу…

Вот недавно в печати и интернете говорилось о том, как в школах нашей республики на совершенно добровольных началах выявляли тех, кто склонен к употреблению наркотиков или же пристрастился к ним.

Надо быть объективным и действительно поблагодарить те семьи, а их немало, которые без промедления посчитали нужным проверить на наркотики своих сыновей и дочерей, пребывающих в столь проблемном возрасте от 15 до 17 лет. А ведь широко бытовали заявления ультимативного характера: дескать, для начала посадите в тюрьму всех наркоманов и распространителей наркотиков, пересажайте всех хозяев «криминальных» аптек, и тех, кто их «крышует», и только потом ходите по школам, и выискивайте школьников, которые употребляют «дурь», купленную с рук или таблетки из ближайшей к дому аптеки. Что ж, и такая позиция не лишена логики.

Нет необходимости повторять цифры, которые публиковались. Важно другое — какую информацию нужно было довести до людей, кроме факта уже состоявшегося обследования?

Неужели по результатам обследования и вправду собирались публиковать список владикавказских школ, в которых, оказывается, есть старшеклассники, склонные к употреблению наркотиков? Если сначала опубликовать такой список, то по ныне существующей сейчас управленческой логике затем нужно было обнародовать приказы управления образования городской мэрии об освобождении директоров указанных школ от занимаемых должностей за серьезные упущения в воспитателей работе. Понятно, что школа должна учить, а не предоставлять, как это раньше было принято говорить, «образовательные услуги». Новый министр образования РФ Ольга Васильева, к ее чести, категорически против термина «услуга», и напористо ратует за возвращение в школу мощных воспитательных функций. Так что пришлось бы отвечать современным вызовам, и жестко спрашивать с директоров за то, что в школе есть начинающие наркоманы.

А если в конкретных школах выявлены старшеклассники, склонные к наркотикам, то должна быть адекватная реакция руководства МВД – для информирования широких масс нужно запускать на ленты информагентств и на газетные полосы краткие тексты о наложении взысканий на участковых инспекторов и офицеров подразделений по делам несовершеннолетних.

Все по справедливости – знакомство с наркотиками происходит на улице, в подворотне, в опустевшем вечером детском садике, на заброшенной стройке, в подвале или в другом месте. В итоге место потребления первой в жизни подростка дозы остается вне зоны досягаемости полициейских, чего быть, по идее, не должно.

А затем «рекрутированием нарконовобранцев» в школе занимается тот старшеклассник, который за летние каникулы попробовал марихуану, знает, где ее можно взять, и может уверенно и со знанием дела рассказывать о сути «кайфа». И как это ни печально констатировать, но слушатели, а затем и последователи у него находятся. И находятся в укромном уголке школьного двора, и оттого скрытом от придирчивого взора классного руководителя или директора.

Что в итоге получилось после проверок, что мы записали в актив? Важно было выявить школьников, тяготеющих к наркотикам, но мало кто знал, как дальше быть с этой самой выявляемостью. Это вам не полицейская статистика, где выявляемость наркопреступлений всегда востребована, что можно легко доказать в трех предложениях. Когда за месяц «закроют» 50 наркоманов, раскрываемость здесь составит 100%. А если раскрыть 50 квартирных краж из 100 совершенных во Владикавказе (а это, кстати, приличный результат по изобличению воров), то раскрываемость составит 50%. Теперь, складываем 100 и 50, и делим на два. Получаем почти комфортный для общественного мнения показатель общей раскрываемости преступлений в 75%. Впрочем, он бывает выше, потому, как наркоманов больше, чем квартирных воров, хотя и воров-наркоманов хватает.

Впрочем, не в статистике дело. С этой добровольной выявляемостью на наркотики среди школьников были упущены интересы родительской общественности, в чем и заключалась большая ошибка.

Так сложилось, что давно живу в районе города и общаюсь со своими ровесниками, чьи дети учатся в школах № 7, 35, 36, 33, 38, 39 – то есть географический разброс большой. Безусловно, часто возникают разговоры о том, как противостоять наркотикам и чувствуется, что родители готовы действовать ради будущего детей.

Но хоть бы на отдельно взятом и специально созванном собрании, пусть даже при закрытых дверях кто-то нибудь удосужился бы родителям назвать несколько «пятачков», где эти «поганые барыги», а другого слова в данном случае не подобрать, продают наркотики подросткам.

Ведь у нас пакетики с наркотиками под ногами среди желтых падших листьев не валяются. Наши «барыги» скорее удавятся, чем на такое пойдут! Если владикавказский «барыга» вдруг узнает, что в мусорный бак по самой нелепой теории вероятности случайно попал пакетик с порцией героина, он почище и намного оперативней любого городского бомжа обследует его содержимое.

Каким образом, наркотики попадают к школьникам, как незаметно происходит их передача из рук в руки? Если нет адресов тех же «пятачков», «точек», «явок», «адресов», и никто не знает «логинов» и «паролей», без которых дозу невозможно купить, получается, что у «барыг» и юных потребителей наркотиков высочайший уровень конспирации? С трудом в такое верится.

Хоть бы дали один адрес, и тогда можно было бы дежурство организовать, причем тихо и незаметно со своей конспирацией. В итоге пара мужиков могла бы спокойно «принять» негодяя, который продает или передает дозу школьнику.

Трудно судить, как могли бы на этом месте развиваться дальнейшие события, трудно предсказать, довели бы разгневанные родители этого распространителя до полиции или нет.

Однако почему нужно беспокоиться и волноваться за судьбу или состояние здоровья пойманного родителями «барыги»? Он же, когда не был пойман с поличным, не волновался за судьбу и состояние здоровья клиента- старшеклассника. К чему тогда нам лишние хлопоты?