Отшлифованная «Фатима»

Вчера, на мой взгляд, был один из худших показов ставшего для меня особенным спектакля «Фатима» по мотивам произведения Коста Хетагурова. Я не стала писать отзывов вечером, полагая, что мне просто показалось, и к утру негатив рассеется. Однако этого не произошло.

Началось все с того, что, как только я шагнула на Театральную площадь, услышала, как мне показалось, кабардинские мотивы. По мере приближения к храму искусства звук усиливался, пока не объял меня всю. Я стояла в ожидании подруги и пыталась понять нравится мне это или нет. Но так и не поняла. Тем временем мелодия сменилась на нежно-родной мотив и я сдалась, решив, что на то открытие сезона и праздник, чтобы встречать гостей музыкой.

В фойе зрителей уже ждали девушки в современных национальных нарядах (если можно так сказать) и раздавали программки спектакля. Это мне понравилось. Особенно понравилась замечательного качества программка на осетинском языке. Тут же справа и слева уже на неживых манекенах были представлены и остальные платья бренда. За манекен я сначала приняла и министра культуры Руслана Мильдзихова, который в ответ на моё «Здравствуйте» слегка растерялся. Но даже это не могло испортить мне настроения.

На втором этаже царила толкотня и неразбериха. Было непонятно, почему все эти люди стоят здесь, а не занимают свои места в зрительном зале. Немного позже стала понятна причина — в фойе второго этажа, прямо перед входом в зал устроили хъазт. Вот здесь все моё нутро запротестовало. Всё-таки театр требует особого настроя, а танцы на входе это слишком шумно, слишком грубо, просто — слишком. На ум пришла мысль: «А главе бы нашему понравилось». И тут я увидела в толпе актёров. Да-да, тех самых, которым предстояло выйти на сцену пять минут назад (на часах было уже 18:05). Я знаю, что в столичных театрах часто действо начинается с коридоров, а иногда прямо с порога театра. Но в эту минуту мне стало тревожно за спектакль. И не зря. Долго не понимая, что следует делать: пройти в зал и подготовиться к просмотру, тем самым оставить танцующих на хъазте студентов колледжа искусств без зрителей, или же остаться и смотреть дальше, я всё же выбрала первое.

Спустя какое-то время двери распахнулись, хъазт плавно перешёл в зал, раздались аплодисменты. Это в зал вошёл глава. Вместе с главой вошли замешкавшиеся зрители, которые не смогли оставить танцоров в гордом одиночестве. Люди стали занимать свои места, актёры протискивались среди них к сцене, пытаясь играть свои роли. Занавес поднялся, актёры заняли свои места, действие началось, а зал все пытался рассесться. Те, кто часто бывают в театрах, знают, что минут 10-15 уже занявшие свои места люди «гудят». Кто-то убирает звук с телефона, кто-то ещё переговаривается с соседом, кто-то ещё хочет ознакомиться с программкой (действительно прекрасной). Коротко говоря — людям просто надо переключиться. Для нашего зрителя это особенно важно. Поэтому начало спектакля проходило под этот самый гул перенастраивания. Я смотрела спектакль в 4 раз и знаю все мизансцены и реплики. Прошло минут 20 от начала спектакля, а магии погружения не происходило. Актёры, казалось, растормошенные недавним действом и зараженные гулом зала, сами не погружались в материал. Но я все ещё думала, что мне просто кажется.

Уже с первых минут начала спектакля стало заметно внешнее вмешательство в него. Так, Ибрагим больше не вставал на колени, декорацию в доме Наиба опустили до самого пола, чтобы кое-кому это не напоминало крест, а чашу в руках Фатимы заменили на рог. А мне так нравилась эта мизансцена! Джамбулат весь в рванине после плена приходит к любимой. Она наливает ему нуазæн в чашу, при этом протирает рукой ее край, будто бы нечаянно пролила, вытирает руку о фартук и подаёт чашу Джамбулату. С рогом все это выглядела просто: налила — отдала. Никогда не думала, что заменив на сцене один предмет можно так сильно изменить восприятие. И никогда не думала, что роль Смерти можно играть. Не, ну серьёзно, что там играть? Выходишь, стоишь, уходишь. Ни слов тебе, ни мимики, ни жестов. Только как так вышло, что когда на сцену выходила Римма Царикаева по коже бежал мороз, а вчера появление Смерти сложно было заметить. Изменили грим (просто белое лицо вместо резко очерченных скул), изменились позы и взгляд, да о чем говорить — если бы мне нужно было описать образ созданный Царикаевой одним словом, это было бы «костлявая». Мурашки, ужас, боль — каких только переживаний не вызывала ее героиня. А вчера – никаких эмоций.

Уже после первого акта я поняла, что ждать нечего. Все пошло не так. Но когда в сцене молитвы под дзуаром Ибрагим вышел без башлыка, я поняла насколько актёрам не дали собраться с мыслями. Поясню тем, кто ещё не смотрел, спектакль: башлык Фатима хранила для Джамбулата, но когда пришла к Ибрагиму, подарила ему. Башлык — символ, который проходит через весь спектакль. Когда Джамбулат убивает Ибрагима, он склоняется над ним и забирает башлык, как свой законный подарок и как право обладать Фатимой. С первых секунд отсутствие башлыка бросилось мне в глаза. Едва ли кроме режиссёра это кто-то заметил. Глядя на актёров сложилось впечатление, что они этого тоже пока не видят.

Стало интересно, как выйдет из положения Александр Битаров, игравший роль Джамбулата. Надо сказать, вышел блестяще. Выстрелив в Ибрагима, он подошел к нему, склонился и оценил положение. Башлыка нет. Тут он бросил взгляд на камень, у которого разоблачался Ибрагим перед молитвой. На камне ничего не было. Слегка наклонив голову, Джамбулат заглянул за камень, предположив, что он просто упал. Но башлыка предательски не было. А музыка и свет даже не собирались гаснуть тем самым завершить эту сцену. Джамбулат взял свою бурку, накрыл тело Ибрагима, и замер. Только тогда погас свет.

Я не перестаю восхищаться актерами театра и по-прежнему трепетно люблю этот спектакль. Просто мне немного грустно, что повсеместная осетинизация выливается в какую-то вкусовщину и оттягивает нас на годы и годы назад. Я не удивлюсь, если на закрытия театрального сезона будет исполнен массовый симд вокруг здания театра. И люди придут, и многим понравится, но они так и не поймут самого главного. Они не поймут что театр — храм, в котором служат искусству. Что нельзя в этом храме сегодня дегустировать пиво, а завтра смотреть Шекспира. Это будет уже не тот Шекспир. Он будет тёмным нефильтрованным, как очень многое сегодня в культуре. Ведь зачем нужен театр? Чтобы мы делались лучше, росли, развивались. И если сегодня театр опускается до нас, то я надеюсь, это лишь затем, чтобы все-таки вместе начать долгий путь вверх.

Элина Сугарова

Архив
«»
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
18192021222324
25262728293031
       
   1234
26272829   
       
    123
45678910
       
  12345
6789101112
13141516171819
27282930   
       
      1
9101112131415
3031     
    123
45678910
18192021222324
       
 123456
78910111213
28293031   
       
     12
3456789
10111213141516
24252627282930
31      
   1234
567891011
12131415161718
       
891011121314
15161718192021
293031    
       
     12
       
  12345
6789101112
       
  12345
2728     
       
      1
2345678
3031     
   1234
567891011
       
 123456
282930    
       
     12
10111213141516
31      
   1234
567891011
       
293031    
       
    123
45678910
18192021222324
       
  12345
27282930   
       
      1
2345678
9101112131415
3031     
    123
       
28293031   
       
28      
       
      1
2345678
9101112131415
23242526272829
3031     
   1234
567891011
19202122232425
262728293031 
       
 123456
78910111213
14151617181920
21222324252627
282930    
       
     12
24252627282930
31      
       
       
    123
25262728   
       
   1234
262728    
       
  12345
2728     
       
 123456
78910111213
282930    
       
   1234
       
  12345
27282930   
       
      1
3031     
29      
       
     12
3456789
10111213141516
31      
  12345
6789101112
13141516171819
20212223242526
2728293031