То ли нас просто хорошо учили, то ли мощно повлияла коммунистическая пропаганда, которой занимались партия, комсомол, профсоюзы и школа, но с тех пор запомнил, что в республике были три Героя Социалистического труда в области сельского хозяйства — это доярка Назо Гогичаева, два кукурузовода — Харитон Албегов из Хумалага и Темирби Алагов из Чермена. В школе даже рассказывали, что Никита Хрущев во время приезда в Северную Осетию, специально приезжал в Хумалаг, чтобы встретиться с нашим знаменитым земляком-тружеником.
Вообще, лет тридцать назад, достаточно были почитать республиканские газеты, посмотреть один-два телеканала (а больше и не было), и при наличии желания и приличной памяти можно было без запинки составить список из 20 колхозников или рабочих совхоза, у которых высокие урожаи помидоров, огурцов, картофеля, рапса, свеклы, капусты и иных культур.
Но надо же такому случится, что сейчас при наличии интернета, большого количества каналов и газет, невозможно навскидку назвать 10-15 успешных фермеров нашей республики. Вот он человек, вокруг него масса единомышленников, у них в аренде 100, 200 или 500 гектаров земли, они пашут, проводят все агротехнические работы, сегодня у них запредельный урожай картофеля, а завтра они ставят крахмальный завод, обеспечивают рабочими местами полсотни односельчан. Или же у них специализация на помидорах, тыкве и свекле, и они завтра ждут своих партнеров с новой линией по производству тех же соков. Стыдно, но не могу назвать. В лучшем случае, чтобы не показать свою дремучесть, можно выскочить на поисковые системы, но это все равно не то. В каждом деле нужны знаковые фигуры, потому как без них и дела не будет! В некоторых случаях, фигура фермера у нас рассматривается со знаком «минус»: дескать, а не слишком ли много у него земли, и не пора ли ему делиться с теми, у кого меньше или нет вообще?
За двадцать пять лет фермерского движения, как ни горько это осознавать, фермеры огромную Россию так и не прокормили. Ни одной цифры не приведу, потому как есть мощный, всем известный аргумент — если бы крестьяне и владельцы личных подворий прокормили бы соотечественников, то не пришлось бы сейчас в авральном порядке заниматься импортозамещением. Хотя если нынешние деньги вложили бы в фермерство намного раньше, возможно и удалось бы прокормить. Но все это из области предположений, а кушать хочется всегда.
Крестьянство не может быть закрытым по своей специфике – это не разведка, и не контрразведка с грифом секретности. Фермерство должно была быть максимально открытым, но таковым оно не стало – на слуху очень мало громких имен. Очень жаль, и это чувство на грани тревоги. Тревоги из-за того, что долгое время так и не удалось расставить вменяемых идеологических акцентов.
Чей образ внедрялся в массовое сознание и ассоциировался с успехом через различные средства массовой информации – печатные и электронные? Образ стандартный – брендово одетый молодой человек, желательно с образованием, полученным за границей, с хорошо поставленной речью, сдобренной многочисленными рыночными терминами.
На телеэкране менялись, извините, только «задники» – или банк, или биржа, или модерновый офис. А дальше уверенным голосом говорящая голова демонстрировала аналитические способности, и если речь шла о котировках валютных пар, то о земле и сельском хозяйстве, упоминалось вскользь: дескать, в ближайшие три часа в паре евро/доллар намечается «бычье движение», и это сигнал для трейдеров. Вот и думай после этого, кого стране больше: трейдеров или быков, хотя и быки бывают разными…
И вся эта телепропаганда на фоне сурового бытия, когда после гайдаровской либерализации цен, новоявленный российский, в том числе северо-осетинский фермер располагал лишь видавшим виды трактором МТЗ-80, сработанным белорусскими рабочими и с минимальным набором навесного оборудования — восьмирядный плуг, диски, борона. Кстати, располагал, если сумел по остаточной цене за минусом амортизации купить тот же «Беларусь» или же был в хороших, желательно родственных отношениях, с тем же председателем колхоза, от которого сейчас лишь только название осталось. Говорить о собственном комбайне для фермера, равносильно тому, что старые раны бередить – кукурузоуборочный комбайн работает в лучшем случае, три месяца в году, остальные девять – стоит, а стоит сколько? Стартовая цена – это семизначная цифра. Сейчас все легко запоминают семизначные цифры – сначала говоришь, «Мегафон», «МТС» или «Билайн», потом комбинацию цифр, но одно дело- номер телефона, другое – кровные деньги, которых и за десять сезонов на приличную технику не накопишь.
Безусловно, по сравнению с чистенькими и хорошо вещающими менеджерами, экспертами и аналитиками, наш фермер уже никак не смотрелся, когда с хмурым видом обивал пороги банков в надежде получить желанный кредит. Кем был банкир для фермера? Человеком, который насильно навязывал ему зонтик в солнечную погоду, и с яростным ожесточением вырывал зонтик из рук крестьянина, когда на улице шел самый настоящий ливень, местами с градом. Когда из года в год фермер кредитуется ради того, чтобы тяжело работать и потом тяжело выживать – это уже серьезный сигнал. Человек не может постоянно находиться на стыке двух статусов – кормильца и должника. Так недолго и в разнос пойти – махнуть рукой на все, и махнуть в город, где на рынке есть почти все.
Не считаю любопытство великим человеческим пороком, но только один раз пришлось на 180 градусов поменять свое мнение, и произошло это лет десять назад в ходе кратной беседы с фермером, который выращивал помидоры и огурцы. На вопрос о том, сколько он собирает помидоров за сезон и по какой ценой реализует, последовал, прямо скажу, недобрый взгляд с искоркой раздражения и хлесткий по интонации вопрос: «А ты что в налоговой инспекции работаешь?»
А вот оно в чем дело? Если героем газетной публикации и яркого фоторепортажа в интернете становится труженик, который вышел на рекорд по картофелю или свекле, значит, он автоматически попадает под «фискальный колпак». Надо же, как времена поменялись: в прежних общественно-политических и экономических условиях механизатор, который больше всех намолотил зерна в районе, на доску почета попадал, а в новых, нынешних условиях, фермер, который одинаково хорошо управляет трактором, автомобилем и комбайном, предпочитает вообще молчать об урожае и намолотах. Не нужна ему доска почета, наверное, от скромности.
Так что же получается с фермером, крестьянином? Информационная закрытость кормильца — налицо, но это ладно, можно и на вышесказанную скромность списать. Но в любом случае возникает ощущение, что усталый от труда человек идет по плохо натянутому канату, постоянно балансирует, чтобы не свалиться в финансовую пропасть. Впрочем, он бы и рад подпрыгнуть, чтобы и страх преодолеть, подняться выше проблем, но будет ли удачным приземление? Во всяком случае, хотелось бы в это верить.
Тимофей Хъурхъурагов
