Вадим Чельдиев – один из самых неоднозначных персонажей в публичном пространстве Осетии. Кто-то разделяет его взгляды и верит в искренность, кто-то видит в эпатажных выступлениях лишь самопиар и попытку нажиться. Не так давно он свернул благотворительную деятельность, заблокированный аккаунт в Инстаграме поставил точку в блогерстве, а сам Вадим Чельдиев попрощался с нами.

Мы в редакции «Абон» решили собрать самые яркие высказывания из интервью Чельдиева различным изданиям. Таким мы его запомним. Возможно.

В правительстве Северной Осетии нет ни одного человека, которого уважают люди. Эти политики всю жизнь учились только бороться и в голову бить. Ни на институты, ни на книги времени у них не было.

Я вообще не люблю читать книги. Бумага терпит все. Можно написать 99% правды, а потом добавить 1% лжи и внедрять это в сознание людей.

«Нартский эпос» — это не книга, это наследие.

Глава Северной Осетии, честно сказать, внушил мне большое доверие.

Проблема Битарова в том, что он собрал вокруг себя тех, кто и подведет его к черте, к концу.

Главой республики я бы хотел видеть Виталия Калоева, потому что у него есть авторитет в народе.

Когда я присутствовал в парламенте, я таких патриотов в жизни никогда не видел. Был бы не осетином, позавидовал бы в тот момент, что у нас такой парламент.

Я питаюсь энергией от того, что сидит какая-то конченая мразь наверху и переживает по моему поводу.

Политик должен ухаживать за своими гражданами, а не стричь их шерсть ежемесячно.

Если бы я выкладывал в Instagram все видео, которые мне присылают, в Осетии уже случился бы социальный взрыв.

На площади я сказал, что не уйду, пока не закроют завод («Электроцинк» — прим. ред.).

Я ушел, потому что понимал, что те люди, которые должны были выйти и сказать нам то, для чего мы туда пришли, они по факту вышли и сказали то, что нам и надо было.

Когда люди стали кричать «выходи, выходи!», меня вообще не было на площади.

Осетинские пироги на площадь вынесли те, кто очень хотел приблизиться к властям. Они заранее спланировали эту мизансцену.

Люди, которые крутились вокруг меня на площади, сейчас стали советниками главы республики.

Если бы кресло министра культуры было на сцене, я, возможно, в него бы и сел. Потому, что место мое как раз на сцене, а не в кабинетах.

Мой доход сегодня – это гонорары, 70 тысяч рублей за одну песню.

Я верю в себя. Я не верю в Бога, но верю Богу.

Я для себя понял, чтобы что-то разгорелось, кто-то должен сгореть или гореть. Повезет – не сгоришь. Но это зависит от того, как быстро зажгутся остальные.