Врио главы РСО-Алания Вячеслав Битаров рассказал в интервью ТАСС о неожиданных поворотах своей судьбы, возможном закрытии завода “Электроцинк” и борьбе за землю.

— У вас большой опыт работы в бизнесе. Это, вероятно, очень важно для руководителя региона в условиях кризиса. Насколько этот опыт оказался вам полезен?

— Я считаю, что основу экономики любого государства составляет бизнес-сообщество, и от того, как развит бизнес, какие условия созданы для его работы, зависит жизнь в государстве. Это в первую очередь налоги, финансовые средства, которые позволяют решать социальные вопросы.

Я проработал предпринимателем всю предыдущую жизнь. В народе говорят, «набил много шишек», прошел не один кризис. Именно поэтому я понимаю, как важно в регионе убрать препоны и проблемы, мешающие развитию бизнеса. Но не стоит думать, что стратегия моей работы строится только на собственном предпринимательском опыте. Я постоянно общаюсь с руководителями различных предпринимательских структур. Структуры бизнес-управления и государственной службы хоть и разные, но основа процессов принятия решения, исполнения и контроля фактически одна и та же.

— Какими проблемами с вами делится осетинский бизнес?

— Недавно состоялся очень откровенный диалог на встрече с предпринимателями. Люди говорили о наболевшем, о системе административных барьеров, порой когда-то и кем-то сознательно выстроенных. Эту систему нужно сейчас ломать. Доходит до того, что с людей требуют всевозможные справки, хотя, может, они и не нужны по федеральному закону. Но администрации выстраивают работу так, что человек должен ходить, стоять в очередях, получать всякие бумажки, в том числе и за мзду.

Сегодня в республике люди не верят во власть. Я им говорю, воровать больше не будут, с вас «откаты» больше не будут брать, все госзакупки теперь сосредоточены в одном управлении, приходите и участвуйте! Не верят… Нужно вернуть веру во власть и закон.

В республике идет посевная, а у нас развернулась борьба за каждый участок земли. Сейчас в Северной Осетии начали, откуда ни возьмись, появляться «предприимчивые» земляки, которые выживают порядочных фермеров и селян, не дают работать. Они приехали из других регионов, много лет не жили в республике, некоторые вернулись из тюрем. Они вспомнили, что и им нужна земля, но ее на всех не хватает, и они начинают «выдавливать» фермеров, которые плодотворно работают уже не один год. Мы заставили активизироваться глав районов, где развернулась эта борьба, дали указания навести порядок органам внутренних дел.

— Сколько, по вашей оценке, земель используют неэффективно и не по назначению?

— Немало. Точно скажу, когда будет завершен процесс инвентаризации земли. Много неэффективных пользователей…Неэффективным пользователем я называю того, кто, воспользовавшись своим служебным положением, работая главой района или каким-то чиновником, взял пару тысяч гектаров в долгосрочную аренду и сдал тем, кто хочет работать, в субаренду.

Сами эти рантье в республике не проживают, уже купили квартиры в Москве, но собирают плату, уплачивая в муниципальную казну 1 тысячу рублей за гектар. При этом в качестве субаренды получают 5-6 тысяч рублей за гектар. Федеральный закон это позволяет делать, но это неправильно. Этих «латифундистов» будем выявлять и через обращения в суды отбирать земли.

— Вами был создан совет по экономике, инновациям и конкурентной политике. Какие задачи были перед ним поставлены, что хотите получить от его работы?

— Решения, конечно, я принимаю сам, но профессионалов всегда слушаю и советуюсь с ними. Ведь правильные решения можно принимать, только посоветовавшись с людьми. Я посчитал нужным привлечь тех, кто не работает в правительстве непосредственно, но всю жизнь посвятили экономике, ее изучению. Я лично возглавил Совет, в него входят представители бизнеса и науки. Все экономические задачи и проблемы сначала будем рассматривать на Совете, и только после этого вносить проекты решений на заседания правительства или парламента.

— Как будете решать вопрос с наполнением бюджета?

— Северная Осетия, как и многие регионы страны, испытывает проблемы с бюджетом. Запланированных средств хватает на выплату заработной платы, сохранение социальных гарантий. Но очень тяжело республике за короткое время обозначить пути выхода из непростой социально-экономической ситуации и выйти на программы развития. Нужны новые бизнес-идеи, новые подходы. На одном из заседаний Совета уже звучали конкретные предложения по использованию природных ресурсов. Есть у нас, к примеру, приличные объемы добываемого доломита, нужно сделать мощный прорыв и с участием крупного капитала построить завод по производству стекла. И это только один пример.

Чтобы решить бюджетные проблемы, нам нужна налогооблагаемая база, а она сегодня явно недостаточна. С годами она уменьшалась, потому что те, кто занимались бизнесом, просто вставали и уезжали в другие регионы. Вы наверняка слышали о таких крупных в российских масштабах бизнесменах, как Таймураз Боллоев, Игорь Кесаев, Сергей Кациев. Сейчас последний, правда, вернулся в республику, спасибо ему за это. Кациев высаживает 600 гектаров садов недалеко от Владикавказа в Пригородном районе.

Мы будем пытаться вернуть в регион, начать на родине свое дело всех остальных, когда-то уехавших из Осетии. Я буду встречаться с каждым бизнесменом для того, чтобы просить вернуться в республику и организовывать новые производства.

Тогда у нас будут средства составлять инвестиционные программы, предоставлять преференции тем или иным отраслям, в том числе сельскому хозяйству. У нас значительные горные территории, которые сейчас простаивают. Раньше там активно развивалось скотоводство, сейчас все заброшено. Надо завлекать туда людей, создавать условия — строить дороги, инфраструктуру. На это нужны деньги, надеюсь, что мы будем иметь такие средства.

— Северная Осетия всегда славилась производством алкоголя, сейчас заводы стоят. Есть перспективы возобновления производства?

— Нами предпринимаются все усилия, чтобы возродить алкогольную отрасль и восстановить те предприятия, которые были основой экономики Северной Осетии. Конечно, в тех объемах и том виде, в котором отрасль была ранее, она не нужна ни республике, ни государству. Это был в значительной своей части «дикий» бизнес. Но не только. Существовали и активно работали и вполне легальные алкогольные производства, которые фактически незаконными действиями в свое время принудили к закрытию. По моему замыслу, в республике должны остаться три-четыре крупных предприятия и соответствующее количество спиртзаводов, которые будут их обеспечивать сырьем.

Мы встретились с руководителем Росалкогольрегулирования Игорем Чуяном. У нас был долгий разговор, мне кажется, что мы друг друга поняли. У него такие же требования, как и у нас – законная работа, уплата акцизов. Мы тоже только этого и хотим.

Я лично сейчас контактирую с руководителями алкогольпроизводящих предприятий, буду убеждать возобновить свою деятельность. Нам всем нужно, чтобы те заводы, которые сейчас простаивают, заработали. Это готовые заводы, в которые инвестированы сотни миллионов долларов. Там современное оборудование, его надо лишь запустить, чтоб обеспечивать государство качественным алкоголем. Это будет делаться под мои гарантии как руководителя республики. В ближайшее время мы подготовим список предприятий, которые готовы работать законно, с соблюдением всех необходимых требований, и представим этот список в Росалкогольрегулирование. Республика рассчитывает на возрождение алкогольной отрасли.

— Какова ситуация с бесланским предприятием «Исток», которое некогда славилось как один из крупнейших в России производителей крепких напитков и шампанского?

— «Исток» находился под процедурой банкротства, был назначен конкурсный управляющий. Сейчас нашлись инвесторы, готовые договорились с кредиторами оплатить долги, из-за которых завод и стал банкротом. Надеемся, что «Исток» возобновит свою деятельность уже в 2016 году. Для республики это будет означать создание нескольких сотен рабочих мест, мы сможем сотни миллионов рублей дополнительно получить в свой бюджет.

— Некоторое время назад вы выступили с инициативой поднять налоги для отдельных видов бизнеса, почему в сложный для бизнеса период у вас возникла такая непопулярная идея?

— Такого не было, речь шла о другом. У нас есть большие запасы нерудных полезных ископаемых, карьеры, где добывают и изготавливают качественный щебень, у нас имеются гранитовые породы высокого качества. К Олимпиаде в Сочи этих карьеров на территории Осетии было создано около ста, а в республиканский бюджет ни рубля от их деятельности не поступало.

Такая тенденция, к сожалению, продолжается и сейчас. Я выступил за то, чтобы предприятия начали платить налоги, а те, кто не в состоянии это делать, должны уйти. Зачем им карьер нужен, зачем лицензия на добычу ресурсов? Минэкономики уже отозвало несколько таких лицензий у некоторых компаний. Сейчас занимаемся составлением инвестиционных проектов на участках, где были отозваны лицензии, будем отдавать их бизнесменам, готовым работать честно.

— Назывались достаточно внушительные цифры, на которые может претендовать республика в рамках федеральных целевых программ на условиях софинансирования. Каковы перспективы привлечения этих средств и какие важные проекты могут быть реализованы за их счет?

— Республика участвует в 36 федеральных целевых программах с суммарным вложением почти пять млрд рублей. Из них 3,6 млрд рублей может выделить Федерация, остальные должны мы вложить. Я надеюсь, что мы попадем в федеральную программу по строительству туберкулезной больницы, у нас уже все готово для того. Но есть определенные проблемы — с нашей стороны средств недостаточно. Я буду просить федеральную власть, чтобы республике дали возможность составить пятилетний план социально-экономического развития с отдельным финансированием на специальных условиях. Это позволит нам участвовать в софинасировании минимальным вкладом. Такой опыт есть в соседних регионах.

— Еще в статусе премьера республики вы ставили перед собой задачу в первую очередь провести ревизию бюджетных расходов. Каких результатов удалось добиться?

— Мы провели ревизию всех своих финансовых средств, ГУПов, где учредителем выступает правительство. Мы нормировали все затраты, сэкономили приличные суммы. Помимо этого, Минфин РФ предоставил нам бюджетные кредиты, что позволило заместить ранее бравшиеся коммерческие кредиты, которых у нас было очень много. Это помогло сэкономить порядка более 400 млн в год за счет снижения процентной ставки.

Мы провели ревизию всех своих финансовых средств, ГУПов, где учредителем выступает правительство. Мы нормировали все затраты, сэкономили приличные суммы.

Кроме того, мы планируем сэкономить порядка 500 млн рублей за счет централизации государственных закупок на уровне республиканского управления. Конечно, то, что мы делаем, неприятно многим, но сейчас закупки проходят в одном месте. Во-первых, можно осуществлять контроль в любое время, а так все было рассеяно по республике и невозможно было провести анализ.

— Какой сейчас у республики уровень бюджетной закредитованности?

— Около 10 млрд рублей. Мы уложились в прошлом году в параметры соглашения с Минфином. В этом году нам будет тяжело выполнить норматив, практически нереально. Но мы делаем все возможное.

— Вы говорили о проблемах, связанных с финансированием малого и среднего бизнеса, отчасти причиной стала ситуация с Гарантийным фондом и Банком развития регионов. Каковы перспективы решения этих проблем? Насколько продуктивно в данном контексте работает Агентство инвестиционного развития и поддержки малого и среднего бизнеса в республике?

— Проблемы Банка развития регионов – банкротство, отзыв лицензии – принесли беду не только крупным предприятиям. Люди, которые хранили деньги в банке, потеряли все свои средства.

Деятельность Гарантийного фонда по выдаче поручительства была приостановлена в связи с тем, что невозможно воспользоваться средствами, размещенными на депозитах в Банке развития регионов. Также невозможно сотрудничество в реализации совместных инвестпроектов Агентства инвестиционного развития Республики Северная Осетия – Алания с Корпорацией развития Северного Кавказа и Ассоциацией “Северный Кавказ”. Обращаю внимание, что республика не является 100% держателем акций Агентства. Сейчас мы прорабатываем вопрос о создании новой республиканской гарантийной организации и новой корпорации, единоличным учредителем которой выступит республика.

Вместе с приостановкой деятельности банка беда коснулась и минэкономики республики. У нас было 140 млн рублей в банке, и вернуть их пока не удается. Но есть еще одна проблема, связанная с Гарантийным фондом. Деньги были розданы из фонда, в том числе, предприятиям, которые вообще не собирались их возвращать. Сейчас мы судимся с ними, уже какую-то часть этих денег вернули. Предпринимателям начали выдавать до миллиона рублей микрокредиты под низкие проценты.

Мы обязательно будем находить возможности пополнения Гарантийного фонда, планируем увеличить его уставной капитал для того, чтобы мы могли оказывать большую поддержку бизнесу.

— Если не секрет, те предприятия, которым были предоставлены средства фонда, они же не просто так появились, не со стороны приходили?

— Конечно. К примеру, почему-то так оказалось, что имущество одного из министерств вдруг стало принадлежать одному из ранее работавших членов правительства. Более 60 млн рублей в год мы выплачивали в виде арендной платы из бюджета за это имущество.

Сегодня у наших действующих министров нет служебного транспорта, потому что те министры, которые были до них, ушли вместе со своими служебными машинами. Государственный автотранспорт фактически был ранее продан руководителям, которые сами себе автомобили сдавали в аренду. Все эти дела сейчас переданы правоохранительным органам.

— Какова ваша позиция в отношении возможного сокращения инвестпрограмм МРСК Северного Кавказа? Сейчас говорят даже о возможном аннулировании этих программ в Северной Осетии? Причиной называются низкие тарифы на Северном Кавказе и в республике, также неплатежи. Какие меры может принять власть?

— Еще в бытность председателем правительства Республики Северная Осетия – Алания я дал поручение Региональной службе по тарифам тщательно проверить обоснованность действующих тарифов и просчитать варианты их снижения для юридических лиц.

Такой расчет был мне представлен. Тариф был введен в действие с 1 января 2016 г. Естественно, в МРСК Северного Кавказа (региональное подразделение ОАО «Россети») это вызвало недовольство. Там сложилась в последние годы практика перекладывания любых сложностей на плечи потребителей. При этом совершенно не берутся в расчет ни обоснованность тарифа, ни необходимость сокращения собственных управленческих и побочных расходов МРСК Северного Кавказа.

Я встречался с руководителем «Россетей» Олегом Бударгиным и с гендиректором ПАО «МРСК Северного Кавказа» Юрием Зайцевым. Мы вроде бы договорились о необходимости полномасштабного выполнения принятых ими инвестиционных программ, тем более что имеется значительная задолженность по ним за прошлые годы. Однако МРСК Северного Кавказа стала увязывать исполнение инвестпрограмм с повышением тарифа.

На прошлой неделе на встрече с предпринимателями республики приводились интересные цифры. Приобретая электроэнергию в Ставропольском крае по цене 0,97 рубля за 1 кВт, только за транспортировку этого киловатта по территории Кабардино-Балкарии, до границ Северной Осетии, МРСК Северного Кавказа вносит в тариф 1 рубль! А уже нашим потребителям этот самый киловатт обходится в сумму от 4,83 рубля до 6,47 рубля за кВт-час. После снижения единица электроэнергии для производства стоит 3,90 рублей и для бюджетных организаций — 3,80 рублей. Экономия расходов бюджетных организаций по году может составить около 300 миллионов рублей. Для нашей республики это существенная цифра.

— Как власть будет реагировать и будет ли на то, что происходит вокруг металлургического завода «Электроцинк», принадлежащего УГМК? С одной стороны, предприятие входит в крупный холдинг, который является потенциальным инвестором, с другой стороны – жители республики недовольны загрязнением окружающей среды, периодически случаются акции протеста. Оправданны ли тревоги горожан?

— Некоторые наши «деятели» злободневные вопросы, в том числе экологические, перевели в политическую плоскость. При приближении очередных выборов они используют эти вопросы, один из которых — “Электроцинк”. Проблема давняя и очень острая. Все в столице Северной Осетии городе Владикавказе чувствуют на себе «дыхание» завода, с начала 20 века копились в республике многие миллионы тонн отвалов. Руководство завода говорит о том, что он не приносит вреда, но ученое сообщество свидетельствует об обратном.

Моя позиция как гражданина ясна: завод нужно закрывать. Понятно, что процесс этот не самый скорый. Я буду настаивать на том, чтобы в ближайшее время особо вредное свинцовое производство прекратило свою деятельность на территории Северной Осетии. Я надеюсь, что руководство завода меня поймет и пойдет навстречу. Мы уже встречались с руководством УГМК и обсуждали вопросы санитарно-защитной зоны, вывоза и переработки отвалов.

Сейчас с экологами обсуждается вопрос, на каком расстоянии наиболее остро ощущается вредной воздействие завода. В этой зоне должны будут проводиться мероприятия, предусмотренные санитарными нормами. Кроме того, речь идет о приобретении независимой лаборатории, которая будет контролировать экологическую ситуацию в регионе.

Немаловажен и вопрос налоговых поступлений в бюджет республики. Сейчас мы не получаем средств от предприятия в региональный бюджет. Налоги отчисляются в головную компанию, которая находится за пределами Северной Осетии. Это неправильно.

— А вообще реально вернуть предприятие в Осетию, речь идет о выплате налогов?

— Есть у меня такая надежда, что мы с владельцем завода Андреем Козицыным друг друга поймем.

— Готово ли руководство холдинга к переговорам?

— Мной были направлены письма в адрес руководства УГМК о намерении встретиться и обсудить все вопросы. Надеюсь, что в течение ближайшего месяца эта встреча произойдет. Нам нужно многое обсудить – сроки и условия закрытия производств, проблемы трудоустройства – это почти 2 тысячи граждан, мы о них тоже думаем.

— Есть еще одна тема, которую нельзя не затронуть. Исчерпана ли тема осетино-ингушского конфликта? Что сейчас в этом вопросе и что вы, как руководитель республики, предпринимаете для профилактики подобных конфликтов?

— Я думаю, что взаимоотношения руководителей республик имеет немаловажную роль в этой проблеме. Я с уважением слежу за деятельностью Юнус-бека Баматгериевича Евкурова. У нас с ним хорошие отношения, и мы недавно договорились, что все потенциально спорные вопросы и возникающие разногласия будем решать прямыми контактами. Мы с Евкуровым обговаривали вопрос разработки специальной программы добрососедства, чтобы встречалась наша молодежь, наши старшие, общественные организации.

Северная Осетия — Алания и Ингушетия — соседи, мы всегда будем таковыми, и нам надо выстроить адекватные отношения, как это у нас сложилось веками с Кабардино- Балкарией. В Северной Осетии всегда училось много ингушей. Мои однокурсники по Горскому сельскохозяйственному институту, кстати, недавно приезжали, поздравили меня с назначением.

— Если президент России вас выдвинет на пост главы республики, вы согласитесь?

— Если бы мне год назад сказали, что я буду возглавлять республику, я бы, наверное, посмеялся над этим. У меня никогда не было таких задач. Я знал, что мне надо было быть первым в бизнесе, я к этому рвался и все для этого делал. Хотя мне всегда было небезразлично, что происходит в Северной Осетии. Я об этом не раз говорил, когда был в парламенте. Когда Тамерлан Агузаров (предыдущий глава республики, скончавшийся в феврале этого года) предложил мне возглавить правительство, я не сразу согласился, взял время на раздумье. Подумал и согласился, а дальше судьба сложилась так, как сложилась.

Когда не стало главы республики, мне позвонили и попросили явиться на следующий день в администрацию президента России. Я возмутился: “Мы еще даже не похоронили главу”. Но мне указали на то, что я государственный человек, и республика без руководства не может оставаться.

Если Владимир Путин примет решение о моем выдвижении на пост главы Республики Северная Осетия – Алания, и парламент нашей республики проголосует «за», я буду продолжать работать – честно и с удвоенной энергией. Где еще человек может получить больше сил и вдохновения? Только на родной земле, на этих тропах горных, на которых прошло мое детство.