Про последние события в Южной Осетии пишут немного. В них нет привычной для этого региона «большой геополитики». Формата, в котором коллективный Запад развивал бы наступление к границам России, а Москва сдерживала бы экспансию НАТО за счет постсоветских республик. Однако события «горячего августа» 2008 года невозможно накладывать на кавказскую динамику бесконечно. И в Южной Осетии, и в Абхазии, получивших двенадцать лет назад российское признание, есть своя собственная, не связанная с Кремлем внутриполитическая повестка, которая зачастую остается без должного внимания, приносится в жертву «широким международным контекстам».
Между тем то, что сегодня происходит в Цхинвале, известный общественный деятель, депутат нескольких созывов югоосетинского парламента Вячеслав Гобозов назвал «революцией справедливости».
Напротив, сторонники действующей власти говорят о расшатывании стабильности и пытаются найти параллели с пресловутым «майданом». Насколько массовые акции, происходящие в Южной Осетии, серьезны как для самой частично признанной республики, так и для ситуации во всем Кавказском регионе?
Непосредственным поводом для протестов в Цхинвале стала смерть тридцатилетнего жителя югоосетинской столицы Инала Джабиева. 28 августа он был госпитализирован в бессознательном состоянии из местного изолятора временного содержания. Инала Джабиева подозревали в покушении на министра внутренних дел республики Игоря Наниева. Южная Осетия — маленькая республика. И по площади, и по численности населения. Утаить подобную новость о смерти было невозможно. Как следствие, акция протеста у дома правительства. 2 тыс. участников для Цхинвала — немалая цифра. Но одними уличными протестами дело не ограничилось. Сначала отставка главы МВД, затем всего кабинета министров, затем требование ухода генерального прокурора, забастовка части депутатского корпуса и переключение критики уже на Президента Анатолия Бибилова.
Стоит обратить внимание на то, что в прошлом году в Южной Осетии имели место массовые протестные акции. И если одна из них была связана с выступлениями автовладельцев, то другая имела прямое отношение к пенитенциарной и правоохранительной системе. Осенью прошлого года парламентская оппозиция даже ставила вопрос о недоверии главам минюста и МВД. Тогда дискуссия растянулась на несколько месяцев, но кадровых решений так и не было принято. Увы, потребовалась новая трагедия для оргвыводов. Сразу следует оговориться. Смерть Инала Джабиева не открыла проблему, а вскрыла долго копившийся нарыв. По справедливому замечанию политолога Артура Атаева, «республика долгое время жила в состоянии перманентной войны с Грузией».
«Тбилиси постоянно устраивал провокации, засылал диверсантов. Силовики вынуждены были действовать жестко и даже жестоко, иногда без оглядки на мораль и уголовно-процессуальный кодекс»,— сказал он.
Грузинская угроза миновала. Безопасность Южной Осетии надежно гарантирована Москвой, но «старые привычки», похоже, остались. Да и вся система республиканской власти (как во многом и в абхазском случае) не смогла осуществить управленческую «конверсию» и перейти от оборонной повестки к повестке развития, поиска собственных источников экономического прогресса. Добавим к этому негативные последствия от пандемии и санитарно-эпидемиологическую неопределенность. Эти факторы усилили имеющееся общественное недовольство. Как следствие, вызревание политического кризиса. Пожалуй, самого масштабного со времени президентских выборов в Южной Осетии в 2011 году.
Но события в маленькой республике по своей значимости намного переросли ее границы.
Ведь все, что происходит там, воспринимается внешним миром как тестирование способностей России обеспечивать стабильное развитие на территориях, которые рассматриваются ею как сфера своих особых интересов. Формируются представления о том, что Россия неэффективна в отношении тех, кому оказывает покровительство. И в этом контексте неслучайным представляется письменное обращение Президента Грузии Саломе Зурабишвили в ООН, ЕС, к сопредседателям Женевских дискуссий, в котором высказывается «озабоченность» ситуацией в Южной Осетии. В этой связи перед Москвой возникает задача задействовать все возможные ресурсы для урегулирования кризиса в Цхинвале. Не только по линии администрации президента, но и по линии парламентской дипломатии, общественных организаций.
Видеть в том, что происходит в Южной Осетии, очередную версию «цветной революции» (притом, что в республике споры идут скорее о степени и темпах углубления интеграции с РФ) крайне непродуктивно.
Вообще уже давно пора научиться лечить пациента, а не болезнь в целом. И не видеть на площадях Цхинвала или любого другого города «майданы незалежности». В этом плане югоосетинские протесты, как и ранее сухумские массовые акции, дают хороший урок.
