Медбрата, свидетеля по «делу Цкаева», которого долго искали и наконец нашли в Московской области, допросили сегодня в Ленинском районном суде спустя почти пять часов ожидания видеосвязи — по ту сторону экрана в зале суда в городе Балашиха проходил другой процесс.

Когда видеосвязь была установлена, к кафедре подошел Роман Верещагин, который работал медбратом в реанимации РКБ в 2015 году и занимался Владимиром Цкаевым всю ночь с момента поступления в больницу. На данный момент Верещагин работает в Московском областном онкодиспансере врачом анестезиологом-реаниматологом.

Неожиданно для всех он оказался продолжателем «доброй традиции» предыдущих свидетелей ничего не помнить. Тотальное беспамятство Верещагина удивило всех сидящих в зале Ленинского суда. Он даже не смог сказать, по какому поводу давал показания в Следственном комитете республики.

«Фамилия Цкаев иногда мелькает в новостях в интернете. Не могу ничего пояснить по поводу этой фамилии. За это время очень много пациентов прошло через меня, всех не упомнишь», — сказал свидетель.

Чтобы освежить память Верещагина, судья Олег Ачеев зачитал его показания на стадии предварительного следствия. Первый допрос состоялся через две недели после смерти Цкаева, удивительно, но даже тогда он отвечал на вопросы следователя «не помню».

«В ночь на 31 октября в реанимацию РКБ был доставлен Владимир Цкаев, ему были введены катетеры в вену, мочевой пузырь и желудок. Реакцию на введение катетеров у больного я в настоящее время не помню. Под его глазами были синяки, а на запястьях ссадины. На койку его не уложили, он находился на каталке до утра. Цкаева осмотрела врач Маргиева, которая дала лист назначений. Я исполнил указания Маргиевой по указанному листу, но не помню, какие именно мероприятия я проводил. Я наблюдал за состоянием Цкаева до его биологической смерти, но ничего об этом сказать не могу, так как не помню. Я докладывал врачу о динамике его состояния, но не помню, что именно. Каким было его давление я тоже не помню, эти данные должны быть указаны в его медкарте», — рассказал Верещагин 13 ноября 2015 года старшему следователю Цахоеву.

Небольшие проблески в памяти медбрата проявились спустя пять месяцев после допроса. 13 апреля 2016 года, увидев реанимационную карту Цкаева, Верещагин вспомнил, что собственноручно ввел ему в вену 2,600 мл жидкости, но какой уточнить не смог. Также он ввел ему такие препараты как церукал, гепарин, лазикс, цитофлавин, раствор рингера, сульфат магния, физраствор с витаминами B1 и B6.

Все эти перечисления кажутся вымышленными, поскольку судмедэксперты не нашли даже следов всех этих лекарств в крови Цкаева.

«Раз я подписал эти показания, значит давал их», — ответил врач судье на вопрос, подтверждает ли он свои показания.

«Вы вообще вспомнили, о каком Цкаеве вы давали показания?», — спросил судья и получил отрицательный ответ.

«Мы вам напомнили, зачитали ваши показания, но вы все равно ничего не помните. Вроде молодой человек, а все равно не помните», — удивлялся судья.

Было очевидно, что свидетель лукавит, прикрывшись волшебным словом «не помню».

Потерпевшая Земфира Цкаева спросила Верещагина, почему ее супруг оставался на носилках, когда были свободные места в реанимации. Он ответил, что не знает, и посоветовал уточнить этот вопрос у реаниматолога.

После этого она поинтересовалась, куда он вводил ему препараты, которые были перечислены во время его дополнительного допроса.

«Ой, я не знаю, лекарства разные бывают по введению», — сказал свидетель.

Судья Олег Ачеев спросил, как можно ввести препарат церукал.

«Можно ввести внутривенно, но как вводил я – не помню», — ответил он.

Цкаева решила проверить компетентность Верещагина и спросила, можно ли этот препарат ввести внутримышечно. Он сказал, что не знает.

«Вы врач реаниматолог и не знаете? Вам на будущее – церукал можно вводить внутримышечно», — сказала Цкаева, которая сама раньше работала медсестрой.

После этого допрос окончился и со свидетелем попрощались.

В ходе заседания также были заслушаны пояснения специалиста по биллингу телефонов, который был приглашен по ходатайству адвоката подсудимого Азамата Цугкиева Юрия Багаева.

Как сообщали «КрыльяTV» ранее, после допроса обвиняемых, суд огласит их телефонные расшифровки и биллинги, однако прежде подсудимые пожелали прояснить для себя некоторые технические вопросы, связанные с телефонными соединениями. В билингах звонков подсудимых указаны адреса базовых станций мобильных операторов, которые фиксировали сигналы телефонов. Адвокатов интересовало, можно ли исходя из биллингов определить точное месторасположение абонента во время телефонного разговора. Это оказалось невозможным.

«Нельзя дать конкретные координаты, где находится звонящий и в каком именно здании, погрешность слишком большая. Можно сказать, где примерно находится человек, но для этого нужно техническое оснащение, хотя бы компьютер», — уточнил руководитель группы эксплуатации радио подсистем филиала «МТС» Дмитрий Межков.