Во Владикавказе прошли четвертые слушания по «делу Цкаева». На этот раз в зале суда выступали свидетели – фельдшер, реаниматолог, медсестра и бывший сотрудник ППС.
В течение пяти часов судья Олег Ачеев допрашивал очевидцев страшной трагедии – фельдшера станции скорой помощи Риту Цаллаеву, которая 31 октября 2015 года вместе с врачом оказывала помощь Владимиру Цкаеву в здании ОВД и госпитализировала его в РКБ, врача-реаниматолога РКБ Светлану Карданову, медсестру Оксану Цакоеву, знакомую одного из подсудимых, которую привезли в ОВД для оказания помощи Цкаеву перед приездом скорой, а также экс-сотрудника ППС Эдуарда Цаголова, дежурившего всю ночь в реанимации рядом с жертвой.
Медсестра Рита Цаллаева рассказала о том, что скорую помощь вызвали на угол улиц Бутырина и Революции после 23:00 с формулировкой, что некоему человеку стало плохо. Когда машина остановилась на светофоре на углу Ленина и Бутырина, к ней подошел молодой человек в гражданской одежде, голова его была накрыта капюшоном; он сказал, что им надо заехать во двор Иристонского ОВД. Врачей завели в кабинет уголовного розыска, в котором находилось много сотрудников. Обстановка, по словам медсестры, была предельно суетной. На диване лежал мужчина в бессознательном состоянии (Владимир Цкаев — прим. «ОсНовы»). Ему стали оказывать экстренную помощь.
На просьбу прокурора точнее описать состояние Владимира Цкаева Рита Цаллаева сказала, что он «был без сознания и неконтактный». Она уточнила, что под глазами несчастного были большие синие круги – так называемый «симптом очков», что классифицируется медиками как последствия черепно-мозговой травмы, сотрясения мозга. Она рассказала, что видела ссадины, похожие на следы от наручников, на руках Владимира. Цаллаева подчеркнула, что спросила у полицейских: что случилось с потерпевшим и почему он в таком состоянии. Один из служителей порядка объяснил: Цкаев «не хотел давать показания, а потом упал со стула и начал биться головой об пол» (та же версия, что и в печально известном релизе пресс-службы МВД — прим. «ОсНовы»).
На вопрос Земфиры Цкаевой, как медсестра и врач отреагировали на это объяснение и был ли у Владимира поврежден лоб, Цаллаева ответила:
«Всякое бывает, может это была эпилепсия. Лоб не был поврежден».
По ее словам, Цкаеву померили давление (100 на 60) и сделали укол глюкозы и кордиамина внутривенно. Однако после этого давление не поднялось, и в сознание Владимир не пришел. Было принято решение его госпитализировать. Вместе с врачами в карету скорой помощи сели два полицейских в гражданской одежде.
Адвокат семьи Цкаевых Анджелика Сикоева поинтересовалась, кто заполнял медицинскую карту, так как услышала противоречия между тем, что говорила медсестра и тем, что написано в самой карте. Там, к примеру, указано, что у Цкаева было «ясное сознание» и от него пахло алкоголем. Цаллаева ответила, что заполняла только первый лист: фамилию, имя и адрес, а данные осмотра вносила врач. На вопрос судьи, почувствовала ли она запах алкоголя, медсестра сообщила: в кабинете запах был, а в карете скорой помощи уже нет.
Странным показалось адвокату Сикоевой и то, что, когда заполнялась карта, медикам не дали документы Владимира Цкаева – они заполняли данные со слов полицейских. Сикоева также попросила прокомментировать информацию в карте, согласно которой «Цкаев дал согласие на госпитализацию». Цаллаева объяснила эти противоречия тем, что врач могла просто ошибиться и «некорректно подчеркнула», заполняя карту.
Как только закончился допрос медсестры, слово взяла прокурор. Она объявила о том, что показания Цаллаевой противоречат ее же первоначальным свидетельствам и что из-за этого подает ходатайство.
Следующим свидетелем была врач-реаниматолог Светлана Карданова, которая дежурила в реанимации РКБ в ночь с 31 октября на 1 ноября.
Она сразу заявила о том, что «не курировала» Цкаева, так как обычно делит больных с другим дежурным реаниматологом, и в ту ночь Цкаевым занималась врач Людмила Моргоева. По словам Кардановой, она видела, что Цкаев находится в тяжелом состоянии, но подробно его не осматривала и никаких реанимационных мероприятий лично ему не проводила.
Объясняя, почему Владимир после смерти был направлен в судмедэкспертизу, если в РКБ есть свой морг, Карданова заявила, что так бывает, когда «есть травма и доктора что-то смущает».
Отвечая Земфире Цкаевой, помнит ли она как ее муж лежал и почему был одетый, Карданова заявила, что не может помнить всех больных, а одетым Владимир мог быть в силу того, что, «возможно, в отделении было холодно».
Вдова Цкаева тут же продолжила очень важным и серьезным вопросом:
«Вы видели, что мой муж всю ночь пролежал на носилках на уровне пола? Возможно ли в таком положении проводить реанимационные мероприятия?»
Доктор Карданова опять сказала, что не помнит, но «с уровня пола вряд ли что-то возможно делать, так как провода туда не дотянутся».
В этот момент один из подсудимых Олег Дзампаев подал голос, вставив резкую ремарку:
«Синяки под глазами помнишь, а как лежал – не помнишь?»
Судья Ачеев тут же сделал ему замечание и бывший полицейский замолчал. У журналистов моментально возникла версия, что, скорее всего, подсудимые хотят переложить вину за смерть Цкаева на медиков.
Тем временем реаниматолог Светлана Карданова продолжала не помнить. Она, например, не вспомнила, что роковой ночью в коридоре реанимации напротив палаты, где лежал Цкаев, дежурили два полицейских в штатском. Карданова не признала одного из них, даже когда он вышел давать показания. Врач всеми силами изображала праведное недоумение:
«Я вас не помню! Такого не может быть, чтобы с улицы в гражданском зашли люди и всю ночь провели в реанимации».
Тут даже судья не отказал себе в удовольствии съязвить:
«Оказывается, может быть. Передайте там привет».
Далее в дискуссию снова вмешалась прокурор. Она зачитала предварительные показания Светланы Кардановой и снова объявила о ходатайстве из-за существенных противоречий. Например, в ходе следствия Карданова рассказала о том, что к ним на пост заходил человек в штатском и, показав удостоверение сотрудника МВД, спрашивал про текущее состояние здоровья Цкаева. Услышав это, реаниматолог всплеснула руками: «Это я писала?!». Судья предложил ей посмотреть дело, чтобы сверить почерк, после чего Карданова убедилась, что «это» писала действительно она.
Третьим свидетелем выступил бывший сотрудник ППС Эдуард Цаголов. 31 октября 2015 года он находился в здании Иристонского ОВД и занимался своими делами в кабинете уголовного розыска. Как раз неподалеку от злосчастного кабинета №57, куда и поместили Владимира Цкаева.
По словам Цаголова, с просьбой встретить карету скорой помощи на углу улиц Бутырина и Революции к нему обратился Сослан Ситохов – один из подсудимых. Просьбу Цаголов выполнил, а когда Цкаева увозили на скорой помощи из здания ОВД, решил ехать вместе со своим товарищем Олегом Тотиковым, которого сопровождать Цкаева попросил все тот же Сослан Ситохов. Цаголов рассказал, что не видел у Владимира никаких телесных повреждений, кроме запекшейся крови на руке, а «на лицо не обращал внимания».
Когда Цкаева доставили в РКБ, Ситохов попросил Цаголова и Тотикова дежурить в реанимации и докладывать о состоянии Владимира. По словам Цаголова, они вместе с Тотиковым провели в реанимации всю ночь примерно до 6-7 утра. Все это время Цкаев лежал на носилках на уровне пола, на лице была маска, на теле трубки, несколько раз Владимир пытался встать, но медики укладывали его обратно и даже привязали руки к носилкам.
Уехали полицейские в тот момент, когда «врачи засуетились» и стали проводить Цкаеву реанимационные мероприятия – подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. Цаголов и Тотиков спросили у медиков, что с Владимиром, на что те ответили: мы «сделали все, что могли, но он не выживет». Полицейские доложили сообщили об этом Сослану Ситохову и тот сказал им вернуться в ОВД.
Тут уже сам Ситохов задал вопрос Цаголову, помнит ли он, что указания давал именно Ситохов, а не «кто-то еще из руководителей, например, Казбеков»? Цаголов ответил отрицательно: дескать, нет, только и отдавали распоряжения.
Далее Земфира Цкаева поинтересовалась, как выглядел Владимир, был ли он одет и обут, когда лежал в реанимации. Свидетель ответил, что помнит одежду, но не обувь. В этот момент адвокат одного из подсудимых Тимур Тхостов бросил реплику:
«Скажи, что помнишь, чтобы она успокоилась уже».
После этого пришел черед медсестры Оксаны Цакоевой, которая по просьбе своей соседки Залины Дзилиховой, чей сын Алан Дзилихов служил в полиции, вечером 31 октября поехала в Иристонский ОВД, чтобы оказать помощь Цкаеву:
«Мне позвонила Залина и сказала, что подъедет сын и его надо выслушать. Алан Дзилихов дружит с моим сыном, он предложил поехать и посмотреть кого-то, померить давление. Я дала клятву Гиппократу и не могла отказать ему. Я взяла тонометр и лекарства от высокого давления. От низкого у меня ничего не было, поэтому я попросила Алана купить препараты в аптеке по дороге».
По словам Цакоевой, когда она зашла в кабинет, то увидела человека (Владимира Цкаева — прим. «ОсНовы»), который лежал на полу и был накрыт. Померить давление сразу не получилось, потому что «у него был мышечный спазм». На вопрос судьи, отчего мог быть спазм, Цакоева сказала, что подумала об эпилепсии.
Она рассказала, что Цкаева стали растирать водкой и вновь мерить давление – оно оказалось крайне низким, не выше 36-38. Оксана Цакоева позвонила Залине Дзилиховой, которая посоветовала ей вколоть Владимиру кордиамин:
«Я провела полчаса на коленях возле Вовы. Когда я делала ему укол, а он очень болезненный, Цкаев среагировал. Давление повысилось до 40. После чего я стала орать, чтобы вызвали скорую помощь. Все ребята очень переживали. Они говорили: «Давай, Вова, ты выдержишь!» Мальчики говорили, может на диван положить его, чтобы мне было удобнее».
Цакоева несколько раз повторила, что кричала «во всю глотку», чтобы скорее вызывали скорую помощь, так как она сделала все, что могла. Медсестра призналась, что от увиденного ее стало трясти и стало плохо с сердцем:
«За всю свою жизнь я никогда в такой ситуации не была, такого не видела, в этой структуре никогда не находилась».
Судья Олег Ачеев решил уточнить:
«Почему вам стало плохо? В какой «такой» ситуации?»
Оксана Цакоева объяснила:
«Когда стала растирать Цкаева, увидела синяки и ссадины и поняла, что его били».
Она рассказала, что спрашивала полицейских, почему те не вызывают скорую. Они, по словам свидетеля, отвечали, что «нельзя». Тогда Цакоева посоветовала:
«Ну, вызвали бы своих».
Полицейские ответили, что «своих» подставлять не хотят. А потом и вовсе стали уверять, что скорую давно вызвали.
Земфира Цкаева спросила:
«Почему вы позволили себе взять такую ответственность и поехали оказывать помощь в государственную структуру, которая может вызвать сама скорую помощь? Вы не могли сказать, что вы не медсестра по вызову?»
Цакоева ответила, что и сама по сей день задает себе этот вопрос.
Земфира задала следующий вопрос: почему, когда Цакоева увидела, что Владимир находится в критическом состоянии, то позвонила не в скорую, а соседке?
Медсестра объяснила, что Залина Дзилихова не только соседка, но и врач, плюс «мальчики» ее уверяли, что скорую вызвали.
Земфире Цкаевой показалось подозрительным, что по дороге в ОВД Цакоева купила кордиамин:
«Откуда вы знали, что у него низкое давление?»
Свидетель напомнила, что в ее аптечке были лекарства от высокого давления, а от низкого не было и поэтому она попросила приобрести именно кордиамин.
Заключительный вопрос вдовы Владимира Цкаева, который она задала «чисто по-человечески», прозвучал как приговор:
«Почему вы отняли у моего мужа столько времени? Проводили некомпетентную помощь, когда его еще можно было спасти?»
Цакоева не нашла, что ответить, кроме того, что «стояла на коленях возле Вовы и делала, что могла».
Последний свидетель – врач-реаниматолог Людмила Маргиева, которая, по словам коллеги Светланы Кардановой, «курировала» Цкаева в реанимации, также не могла ничего вспомнить – ни наличие телесных повреждений, ни то, как Владимир лежал, был ли одет и какую именно терапию ему проводили.
Уже после окончания заседания Земфира Цкаева подвела итог четвертой части процесса:
«Идут разногласия у свидетелей. Я не понимаю, как врач-реаниматолог может ничего не помнить. Уверена, что мужа доставили в реанимацию уже мертвым. Как такое возможно, что в отделе у него 30/40 давление, потом в скорой помощи 100/80 и тут же, через пять минут – агония и коматозное состояние в РКБ?»
Вдова Владимира Цкаева категорически не верит во внезапную забывчивость свидетелей:
«Я вижу, что сейчас они все запутались, некому было проводить реанимацию. Для них выгодно тянуть именно эту линию, что человек прожил до утра, понимаете?»
Следующее заседание назначено на 15 марта. Ожидается допрос судмедэкспертов.
Анна Кабисова
Фото автора
