Оживление в жаркий август – на улицах баннеры кандидатов в ГосДуму, партии занимаются агитационными листовками, доверенные лица ходят по дворам, кто-то собирает народ в «хадзарах», кто-то голову ломает над емкими слоганами, способными до глубины души пронять избирателя, о реальном существовании которого вспоминают с пугающей регулярностью — раз в четыре года или пять лет. Но хорошо, хоть вспоминают, но отчего-то за глаза электоратом называют, и к этому уже попривыкли, внимания не обращают.
Определенное количество людей находится при деле с вполне очевидным итогом, когда два жителя республики пройдут в ГосДуму и будут автоматически зачислены в состав российской политической элиты. А слово-то какое волшебное – «элита». Так и манит, так и притягивает, и по своей притягательной силе «элита» будет похлеще мощного магнита, окрашенного в два стандартных цвета – красный и синий. Помните, как в школе, на уроках физики? А что у нас есть из элиты – может существуют элитные школы? Во всяком случае, должны быть.
Элитарность той или иной школы можно определить по рейтингу, но фактор субъективности останется – рейтинговые исследования без предвзятости и своевременной оплаты за хороший результат, что крепкий чай без заварки. Народная молва – вещь неплохая, но всей глубины вопроса все же не отразит. Так что, лучше уповать на метод сравнительного анализа.
Начнем с того, что на прошлой неделе в «Российской газете» была размещена информация о том, что в России в этом году 5009 человек получили 100 баллов по ЕГЭ, из них три человека получили сто баллов по трем предметам – это выпускники из Мурманской области, Кемерово и Кирова, причем набирали максимум по профильным предметам- математика, физика, информатика, а с такими результатами перед ними нараспашку открылись двери престижных московских и питерских вузов.
Вундеркинды – другого слова здесь и не подобрать. Остается по-хорошему завидовать, и одновременно недоумевать, что таких ребят не оказалось в наших школах, а именно в тех школах, которые мы привыкли именовать элитными. А ведь задания одинаковые по всей России, в три города никто сверхлегких КИМов не привозил, потому как это просто невозможно по причине отсутствия желанной «сверхлегкости». Так в чем же элитарность наших школ? Просто в желании быть таковыми, но не являться ими.
Если не ошибаюсь, три или четыре года назад во Владикавказе установили несколько баннеров с изображением девушки, которая набрала 100 баллов по русскому языку, и не скрою, чтобы были тогда язвительные комментарии в толпе: дескать, нашли кем хвастаться – 100% она всё списала! Надо прямо сказать, у наших стереотипов удивительно высокая живучесть, и сколько должно пройти времени, чтобы понять, что есть ребята, работающие над собой, у которых есть хорошие учителя, и что скрывать, у родителей есть деньги для оплаты толковых репетиторов. Ну нельзя же до бесконечности «троллить» человеческие способности, и заведомо в общественном мнении опускать грамотных ребят.
Лучше социальной рекламы, чем победители республиканских, межрегиональных и всероссийских предметных олимпиад и не сыскать, но где эти баннеры с приятными лицами? Сейчас на городских улицах другой формат – выборный, на который денег не жалеют, но почему нет денег, чтобы показать всему городу настоящего умника –мальчика, умницу-девочку? Впрочем, не видно и человека, который бы взял его за руку и постепенно ввел бы в состав российской научной элиты. Жаль, что не видно.
Жаль, что уровень образования упал, причем повсеместно. К примеру, еще лет пять назад в одном из районов Питера с его общеизвестным культурным и научно-образовательным уровнем зашел в книжный магазин и увидел на стеллаже книгу Василия Шукшина. Автора легко разглядел, а вот название произведения вывели таким шрифтом, что сразу не прочел, да и расстояние оказалось приличным.
— Подскажите, как книга Шукшина называется? Что –то никак не разгляжу. Может, поможете, — обратился к девушке явно студенческого возраста.
— ЛюбавИны, — произнесла она с жестким ударением.
— КупавИны? – от ответа впал в замешательство, почему-то стал грешить на слуховой аппарат — наверное, питерская суета на провинциала так повлияла.
— Да, нет, — стандартно и взаимоисключающе ответила девушка. – Я же говорю, что это «ЛюбавИны».
После этого она сняла книгу с полки, протянула ее и наконец-то стало понятно, что речь шла о семье «ЛюбАвиных», с ударением на другом слоге.
Вот вам и влияние уровня образования на книжный бизнес, а ведь мог бы и мимо пройти после такого неправильного ударения в названии произведения нашего классика.
А если по большому счету, тема элитных школ в определенной степени уже приелась, потому как в ней ничего нового и нет.
Вот к примеру, пятая школа во Владикавказе, в которой более 1000 учеников. За десять лет через гимназию, которой больше 130 лет, проходит около 11 тысяч учеников, и что они все из элитных семей? Небольшого математического расчета хватит для того, чтобы понять, что признаки такой «элитарности» не имеют под собой никакого основания. А то получается, что более тридцати тысяч жителей Владикавказа – это члены элитных семей, и при таком раскладе нам бы искренне завидовали регионы –доноры с коптящими небо заводами цветной металлургии и тяжелого машиностроения.
Если у подполковника полиции девочка учится в пятой школе или в физико-математическом лицее или 38-ой школе, а у его коллеги с таким же чином сын учится в Южном или в Заводском, то неужели в первом случае, старший офицер относится к элите, а во всех остальных – мы имеем дело с «неэлитными детьми»? От самой поставки вопроса, и особенно от последней фразы просто передергивает – глупость, да и только.
С этой элитарностью сплошные метаморфозы – сначала мы сами создаем себе мифы, затем усиленно начинаем в них верить, а потом с превеликим напряжением умственных сил приступаем к их развенчиванию. Видимо, пора отходить от иноязычных и благозвучных терминов к простым словам, которые не нуждаются в расшифровке. Главное –это имя. А имя школе делали и делают учителя, выпускники и история. Так что придется начинать с азов.
Тимофей Хъурхъурагов
