Третий день двенадцатого года

2 сентября 2016 | 23:38

Столько о Беслане федеральные СМИ не говорили даже в десятую его годовщину. Дошло даже до того, что о прошедшей акции «Голоса Беслана» высказался не кто-нибудь, а пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков. И даже если он сказал, что вообще не в курсе происходящего, то его шефа, уверен, посвятили в детали. И это хорошо. Потому что в Беслане еще есть люди, которые на него надеются.

Так получилось, что в течении нескольких лет я из года в год пишу о четырех женщинах, которые после теракта стали инвалидами-колясочницами. Наталья Сатцаева, Марина Дучко, Диана Муртазова и Фатима Дзгоева могут встать на ноги. Им это пообещали врачи. Правда, стоит это огромных денег. Денег, которых ни у одной из них нет. Нет их и у республики. А вот у страны они есть. О чем им и сказал Дмитрий Медведев, когда был Президентом России. Потом он быть им перестал, а женщины продолжают ждать.

В прошлом году, когда журналисты со всей страны встречались с Владимиром Путиным, я пытался задать ему этот вопрос. Напомнить об обещании Дмитрия Медведева. Не довелось. Вопрос, видимо, не прошел проверку, так и оставшись висеть в воздухе.

Висит в воздухе и расследование теракта. Ему, кстати, уже больше 12 лет. Уголовное дело о захвате заложников было возбуждено утром 1 сентября 2004 года и продолжается до сих пор. Как заметила лидер «Матерей Беслана» Сусанна Дудиева, оно уже может войти в Книгу рекордов Гиннеса как самое долгое. 147 месяцев – его снова продлили до 1 декабря. Зачем это делается, непонятно, так как, по информации пострадавших, никаких действий в его рамках не производится уже несколько лет. Да и группы, которая бы его расследовала, тоже нет. Теперь одна надежда – на Страсбургский суд по правам человека. Но и тот вряд ли даст ответы на старые вопросы: кто виноват в том, что произошло. Кого судить и кто должен сидеть.

«Разве станет вам легче, если вы узнаете виновных? Вернет ли это вам детей?» — примерно такие вопросы задают многие, искренне не понимая, почему кучка не самого богатырского вида женщин бьется как о бетон головой, пытаясь выяснить правду. Вопросы глупые. Потому что человек, который опознал свою 10-летнюю дочь лишь по обуглившимся зубам, будет задавать их всю жизнь. Впрочем, как и тот, кому отдали обгоревший труп сына, у которого из прижизненных ранений лишь небольшая рана под коленкой. Он был без сознания и сгорел заживо. Эти люди – Рита Сидакова и Сусанна Дудиева.

Они имеют право задавать любые вопросы. И имеют право получить на них ответы. Хотя бы для того, чтобы не винить самих себя весь свой остаток существования. Существования – потому что жизнью это уже никто не назовет.

Та же Сусанна Дудиева заявила, что льгот для «терактников» тоже больше нет. В этом году бывшим заложникам не помогали с поступлением в вузы и аспирантуры. Видимо, закончились квоты. Или, может быть, в руководстве республики появились новые люди, для которых Беслан перестал были личным делом. Они решили «делать все по закону», который, как известно, один для всех.

Конечно, это нормально. Но до недавнего времени, некоторые законы, которые мешали жить бывшим заложникам и пострадавшим, старались обходить. Хотя бы на республиканском уровне. Более того, чтобы помочь людям, их даже нарушали. Как в той истории с разгромом суда в Беслане, когда власть сделала все, чтобы замять инцидент. А это противоречило даже уголовному законодательству.